Когда капризы молодого государя ставят страну на край пропасти, когда доносы становятся законами и законы — доносами, когда заморские торговцы уже считают прибыли от раздела империи, а хищных завоевателей уважают в столице, как друзей нового фаворита, — тогда оказывается, что искусно сплетенной интригой можно добиться большего, чем честным законом, и что нет ничего, что было бы не зазорно сделать во имя государства.